Роман "В ловушке фантазий"

    Он жил в соседнем доме. Обыкновенный подросток, угловатый, ничем особо не примечательный. Я не обращала на него внимания – мало ли кого встречаешь во дворе. К тому же, что общего могло быть у меня с мальчишкой, который на несколько лет старше? Но, странное дело: иногда я ловила на себе его любопытный взгляд. Удивлялась, недоумевала, но вскоре забывала о нем.
    Наше знакомство началось с моего дневника. Был у меня дневник, который подарила мне Эля еще тогда, когда я только научилась писать. Я всюду таскала его с собой и записывала в нем всякие девчачьи глупости, которые в детстве кажутся такими важными. Иногда проходили месяцы без единой заметки, а иногда за один день я могла заполнить несколько страниц подряд. Свои записи я никому не показывала, даже Эле. Обернула дневник в серую бумагу, и он стал похож на обыкновенную книгу. На первой странице написала: «Это ведьмина тетрадь! Любого, кто сунет в нее свой нос, ждет суровая кара: его нос отсохнет и отпадет. Если вы нашли дневник, сразу же верните туда, откуда взяли, и больше к нему не прикасайтесь!»
    Мне казалось, что такая надпись должна отпугнуть любопытных. Но, на самом деле, я сделала это ради шутки. Я же не думала, что на самом деле потеряю свой сокровенный дневник. И все же, однажды я его потеряла. Я заметила пропажу только вечером. Перерыла весь дом, выбежала во двор, где я в тот день его открывала, сидя на скамейке у подъезда, но все было тщетно: дневник пропал. Домой возвращаться не хотелось. Я сидела на скамейке, представляя себе, как мой дорогой дневник попал в чужие руки. Я пробыла там до темноты, пока мама не стала звать меня, высунувшись из окошка. Я пошла в дом, как вдруг увидела, что ко мне идет этот соседский парень с моим дневником в руках.
– Это твое, если не ошибаюсь? – спросил он, глядя на меня своими любопытными изучающими глазами.
Мне не нравился этот его внимательный взгляд. Мне стало ужасно стыдно от того, что он прочел все эти глупости, которые касались только меня.
– С чего ты взял, что это мое?
– Я пару раз видел, как ты сидишь здесь с этой книжкой. То есть, я думал, что это книжка…
Ну конечно, он прочел!
– Какое ты имел право читать чужой дневник?
– Я не читал! Я только открыл. Я же не знал, что это личный дневник, пока не увидел эту надпись.
– Я тебе не верю.
– Тогда поверь своим глазам: нос у меня на месте, – улыбнулся он.
    Дурацкая надпись! И все вышло по-дурацки. Прежде всего то, что я потеряла дневник. И то, что нашел его этот не в меру любопытный парень. И еще то, как он отпирался, будто не читал. Лучше бы честно во всем признался! Ясно же, что прочел. Любой на его месте поступил бы так же. Тогда зачем увиливать? Я ни на шутку разозлилась. Вырвала из его рук дневник и, не произнеся ни слова, побежала домой.
– Могла бы хоть спасибо сказать, – услышала я вдогонку, но даже не оглянулась.
    А потом Эля уехала. Вскоре связь с ней прервалась. Тогда я заболела и забросила дневник. Все мои сокровенные переживания, которые я в нем хранила, казались теперь сущей чепухой. Многое потеряло смысл. Вернее, я больше не понимала, что вообще важно. Жизнь шла своим чередом, но я уже не чувствовала себя ее частью. Дом и школа, родные и друзья – все куда-то отдалилось. Все вокруг стало однообразной рутиной, в которой я вращалась по инерции, будто робот, выполняя заданные команды. На самом же деле я не была роботом. Я еще жила и чувствовала, только потерялась за пределами реального мира. Осталась наедине с собой. Мне было страшно и одиноко. Я судорожно пыталась выкарабкаться из этой ловушки, найти дорогу назад, но что-то разладилось, сломалось, и мне никак не удавалось вернуться.
Прошло лето. Первое лето без Эли. А затем наступила осень похожая на мою жизнь: хмурая, слякотная и беспросветная. Залитая пеленой дождя. Когда однажды, вернувшись из школы, я обнаружила, что у меня нет ключа, я не испугалась, не расстроилась и не разозлилась. Я приняла это покорно и спокойно до безразличия, как принимала все в последнее время. Я посильнее запахнула пальто, вышла во двор и села на мокрую лавочку. Дождь ледяными струйками жалил лицо, но мне это даже нравилось – дождь был настоящим, и я чувствовала его. Мне так хотелось почувствовать хоть что-то из настоящего мира.
    Я была погружена в себя и не сразу заметила, как ко мне подошел тот самый соседский парень. Он повел меня к себе. Я не знала, сколько просидела на улице и не ощущала, как сильно замерзла, пока не оказалась в его теплой квартире. Меня бил озноб. Парень приготовил мне теплую ванну и заставил залезть в нее. Потом дал мне сухую одежду и напоил горячим чаем. Его родители еще не вернулись с работы и мы были одни. Сидели на кухне, друг напротив друга, и мне не оставалось ничего другого, как внимательно его рассмотреть.
    Ему было лет шестнадцать, болезненно худой, среднего роста, с бледной, усыпанной веснушками кожей. Неподатливые рыжие кудри беспрепятственно спадали ему на лоб. За массивными очками, несоразмерными с его хрупким лицом, прятались пытливые глаза. Да и сам он казался хрупким и слабым, но стоило встретиться с ним взглядом, как это впечатление тут же менялось. Его взгляд был совсем не назойливым, как мне показалось вначале, а лишь по-детски внимательным и любопытным. И, в то же время, в этом взгляде проступала воля и решимость уверенного в себе человека.
– Анита, что с тобой происходит? – он обратился ко мне так, будто мы были давно знакомы, и он имел право задать мне подобный вопрос.
– С чего ты взял, что я тебе отвечу? И почему ты так назвал меня? Откуда тебе вообще известно мое имя? Ведь я твоего не знаю.
– Меня зовут Мирослав Талесник, или просто Слава, – серьезно ответил он. – Я слышал, как мама звала тебя Аней, но мне больше нравится называть тебя Анитой. Когда я думаю о тебе, я всегда представляю тебя именно с этим именем… Но ты права, с моей стороны слишком самонадеянно рассчитывать, что ты станешь откровенничать со мной. Я не должен был спрашивать.
– Почему ты думал обо мне?
– Потому что ты мне нравишься.
    Он сказал это без тени смущения, будто в этом его признании не было ничего особенного. Я посмотрела на него, и наши глаза встретились. Я почувствовала, как его взгляд пробивает стену, за которой я была заперта. Будто он услышал мой зов и протягивает руку, чтобы вытащить меня из ловушки, в которой я томилась. Это было смутное, мимолетное ощущение. Я еще не верила в него до конца, боясь разочароваться, но оно уже завладело моим существом. Участие этого парня отогрело лучше теплой ванны, лучше горячего чая.
    И тут я вспомнила о своей давней потере.
– Признайся: ты тогда прочел мой дневник! Зачем ты соврал?
Я замерла в ожидании ответа, будто это был вопрос жизни и смерти.
– Нет, я не читал, – серьезно ответил он. – Я никогда не заглядываю в чужие дневники и письма.
    Я еще раз посмотрела ему в глаза, и на этот раз поверила, что он говорит правду. Вернее, даже не поверила, а просто поняла, что так оно и есть.
– Что может быть любопытнее, чем приоткрыть завесу чужой жизни! Разве тебе не было интересно, что в нем? – удивилась я.
– Просто есть вещи, которые делать нельзя.
– Ты всегда такой честный?
– Это один из моих недостатков, – ответил он без тени улыбки.
    Наверное, это прозвучит слишком самонадеянно, но мне показалось, что этот человек появился в моей жизни, чтобы спасти меня. Не могу только вспомнить, когда именно я это почувствовала: в тот самый дождливый день или тогда, когда я решилась пересказать ему историю своей жизни, а он сидел рядом и терпеливо слушал, глядя на меня своими серьезными глазами. Или гораздо позже, когда мы стали проводить вместе все свое свободное время, потому что уже не могли друг без друга, и моя жизнь снова наполнилась смыслом и радостью.
    Слава учился на медицинском, и я тоже увлеклась биологией, хотя раньше ей не интересовалась. Может быть, меня обижало, что дедушка занимается только с Элей, а на меня не обращает внимания. Слава же был весь в моем распоряжении. Мой личный учитель.
    В школе открылся кружок биологии, и я в него записалась. Однажды наш преподаватель объявил:
– А сегодня мы прослушаем лекцию о гормонах. Перед нами выступит молодой талантливый студент медицинского факультета, который, кстати, учился раньше в нашей школе и закончил ее с отличием, когда ему едва исполнилось пятнадцать. Итак, встречайте гордость нашей школы – Мирослава Михайловича Талесника!
    Слава уверенно вошел в класс и обвел глазами аудиторию, лишь на пару секунд задержав взгляд на мне. Увидев его, я вспомнила, как он недавно говорил о каком-то сюрпризе, который мне приготовил.
    В школе никто не знал о наших отношениях. Я не могла ни с кем об этом говорить. Не могла передать словами то, что чувствовала. Но главное, я боялась заикаться о своем счастье, будто стоило о нем рассказать, как оно исчезнет. Нет, я не суеверная, просто все было так ново и волнующе, что я боялась, что это не продлится долго. Что я не достойна такого счастья, и в конце концов потеряю его.
– Для сегодняшней лекции я выбрал тему гормонов неспроста, – говорил Слава, стоя у доски. – Гормоны – это будущее нашей науки.
  Я уже знала о гормонах все – это был Славин конек. Но как мне нравилось его слушать, когда он говорил о любимом предмете!
– Кто знает, что такое гормоны? Что они из себя представляют и как действуют? Неужели никто из вас не ответит?
    Я подняла руку. Слава и виду не подал, что знаком со мной, и я поддержала игру.
– Гормоны – это биологически активные вещества, – не задумываясь выдала я. – Они вырабатываются в специальных клетках внутренних желез и поступают в кровь, чтобы регулировать обмен веществ и физиологические функции…
– Спасибо! – прервал меня Слава. – А вы неплохо подкованы. Откуда у вас такие познания в этой области?
– У меня был хороший учитель.
– Вы действительно сказали все правильно, только боюсь, это было слишком по-научному. Ребята, вы поняли? Ладно, попробую объяснить попроще. В человеческом организме находится эндокринная система, которая регулирует каждый жизненный процесс. С помощью специальных агентов (нервных окончаний) эта система получает данные обо всех отклонениях, которые происходят в теле человека. Если организм переохлажден или, наоборот, перегрелся. Если не хватает жидкости. Если что-то нарушено в работе мышц, сосудов или внутренних органов. Если человеку что-то угрожает и требуется мобилизовать все силы – в таком случае эндокринная система получает сигнал и тут же отдает распоряжение курьерам, которые спешат в поврежденный орган и восстанавливают нарушенный баланс. Эти курьеры и есть наши гормоны.
Именно им мы обязаны устойчивостью к изменениям окружающей среды и успешной борьбе с вирусами, атакующими наш организм. С первой минуты рождения ребенка гормоны контролируют механизмы его роста и развития. Но самое уникальное в гормонах даже не это. Они воздействуют на наш эмоциональный уровень и даже на наш характер!
    Если человека подстерегает опасность, в организме вырабатывается адреналин, что позволяет внутренне собраться, сконцентрироваться и противостоять непредвиденной ситуации. А теперь возьмем для примера андроген – мужской половой гормон. Кроме влияния на половую деятельность, у андрогена много других задач. Это ему мужчины обязаны своим логическим складом ума, твердостью характера, целеустремленностью, силой воли и упорством, что так помогает им добиваться ведущих ролей в обществе. У женщин тоже вырабатывается андроген, но в гораздо меньших количествах, иначе бы у них тоже выросли усы и борода, а тело стало плоским и мускулистым. Но если серьезно, у женщин есть свои гормоны, которые делают их уступчивыми, заботливыми, эмоциональными и привлекательными.
    Максим поднял руку. В классе послышались смешки. Максим всегда озадачивал учителей своими провокационными вопросами и многие уже не воспринимали его всерьез.
– Вы хотели что-то спросить? – обратился к нему Слава.
– Извините, но я не врубаюсь. Какие-то там гормоны решают за меня, как мне себя вести. Когда проявить твердость, а когда наоборот. Они управляют моей жизнью, а что же тогда остается делать мне? Получается, я только пешка в их игре, будто у меня на плечах нет своей головы?
Класс уже надрывался от хохота.
– Можно я отвечу? – поднял руку Сережа.
    Сережа никогда не упускал возможности показать свои знания и покрасоваться перед девчонками. Он был не самым толковым – были ребята и поумнее, но он умел вовремя вставить слово и завладеть всеобщим вниманием. Если к этому добавить, что он был высоким, хорошо сложенным и привлекательным – и в то же время простым в общении (с парнями даже старше его на короткой ноге, а перед девушками благоговел, что, однако, не мешало ему завоевать любую из них), то понятно, почему он был всеобщим любимчиком. Даже меня он не обделил своим вниманием, но, скорее, из вежливости. Вряд ли я могла его заинтересовать. Я была слишком скромна и незаметна, чтобы соревноваться с красотками нашей школы. Теперь же меня это вообще не волновало. Теперь я была со Славой.
– Гормоны действительно регулируют нашу реакцию на происходящее, – уверенно говорил Сережа, – но делают это только в рамках нашего характера. Если по характеру ты человек смелый, то, увидев, как хулиганы на улице напали на беззащитного, выработаешь адреналин и побежишь спасать беднягу. А если ты трус, то спрячешься, и никакой гормон тебе не поможет.
– Но когда у тебя нет шансов справиться с хулиганами, то не стоит лезть на рожон! Это значит проявить благоразумие, а не трусость, – возразил ему Максим. – Можно же, например, позвать на помощь.
– Это и есть проявить логическое мышление – тут вступает в действие андроген! – заявил кто-то с задней парты.
– Я бы посмотрел, как ты проявишь свое мышление в темном переулке! – съязвил кто-то.
    Тогда все заговорили разом, перебивая друг друга, и поднялся такой шум, что Славе пришлось долго стучать по столу линейкой, пока страсти ни улеглись.
– Ребята! Я рад, что вы так хорошо усвоили урок. Хочу только добавить, что человеческий организм иногда дает сбои. Например, перестает перерабатывать сахар или кальций, что грозит серьезными заболеваниями и даже смертью. Чтобы спасти больных, были искусственно выведены гормональные препараты, которые выполняют ту же функцию, что и гормоны, вырабатываемые организмом. Есть и другие искусственные гормоны, такие как гормоны роста – их используют культуристы, чтобы нарастить мускулы. А также женские половые гормоны: они помогают женщине подготовить организм к зарождению ребенка.
– А что же насчет характера? – спросила я. – Что, если кому-то не хватает твердости или уверенности в себе? Можно купить такой препарат в аптеке?
– К сожалению, еще не найден способ выведения искусственных гормонов, которые бы отвечали за поведение человека. Но кто знает, что нас ждет через пять-десять лет?
    После лекции Слава подошел ко мне.
– Мне понравился Ваш вопрос. Я и сам много над этим думал. Если Вы позволите проводить Вас до дома, мы могли бы продолжить эту тему.
– С удовольствием, Мирослав Михайлович, – кокетливо улыбнулась я.
    Он взял мой портфель, и мы вместе вышли из школы, провожаемые удивленными взглядами моих одноклассников. Поначалу мне понравилась эта игра говорить на “Вы” прилюдно. Однако, вскоре я потеряла к ней интерес. Оказалось, когда мой друг злился, он также переходил на «Вы».
– А ты прирожденный оратор! – похвалила я Славу после лекции.
– Я не стремлюсь им быть. Я хочу стать ученым.
– И ты им обязательно станешь! Ты такой талантливый. Но я никак не могу понять, что ты нашел во мне? Я же совершенно обычная девчонка.
– Нет, ты не обычная. Ты даже не представляешь, насколько ты необычная. Я люблю тебя.
    Когда он это говорил и смотрел на меня с таким откровенным обожанием, я терялась и не знала, что ответить. Я просто чмокала его в щеку, и прежде чем он успевал возмутиться, что я веду себя так неподобающе у всех на виду, я убегала и пряталась за деревьями. А когда он находил меня, мы обнимались так, что у меня захватывало дух, и я ждала чего-то еще. Мне уже исполнилось тринадцать. Я чувствовала в себе перемены. Я становилась женщиной. Но Слава слишком оберегал меня. Он считал, что я еще не созрела для интимных отношений, а меня это только раздражало. Я знала девчонок, которые целовались с парнями в губы по-настоящему, а у некоторых заходило и дальше. Но когда мы со Славой оставались у него дома наедине, он только гладил меня по спине и касался своими губами моих мимолетным поверхностным поцелуем. А стоило мне захотеть большего, как он тут же меня останавливал. Он все время повторял, что не стоит торопиться и всему свое время. А я не любила ждать. Я всегда хотела получить все и сразу.
    Летом Слава уехал в пригород ухаживать за больной бабушкой. Мои каникулы тянулись медленно и скучно, пока однажды я не встретила Сережу. Он пожаловался, что все его друзья разъехались, оставив его без компании. Предложил мне прогуляться, угостил мороженым – так все и началось. С Сережей все было гораздо сложнее, чем со Славой. Я не чувствовала себя с ним так спокойно и уверенно. Я все время смущалась, волновалась, и меня не оставляло лихорадочное напряжение, будто я шла по скользкой дорожке, а впереди маячило что-то необычайно заманчивое. Но я все время опасалась: стоит мне замешкаться или оступиться, как я выйду из игры и уже не узнаю, что меня там ждет.
– Давай махнем в лес, ягоды собирать, – как-то предложил Сережа.
    Этот парень бросил мне вызов, и я приняла его. Я считала себя настоящей авантюристкой.
Погода выдалась отличная. Ягоды были спелыми и сочными. Трава была мягкой и влажной, как и его губы. Как и его руки на моей груди.
    Из какого-то дурацкого любопытства я разделась до пояса перед малознакомым парнем! Я не испытала ни малейшего удовольствия, но зато меня мучили стыд и угрызения совести. Больше мы с Сережей не встречались.
    Слава вернулся в конце лета. Я никогда не умела скрывать от него правду, и, как всегда, рассказала ему все без утайки. После этого что-то безвозвратно переменилось. Что-то сломалось. Я постоянно чувствовала в его словах немой упрек. Этот упрек встал между нами невидимой тенью, превращая любой разговор в натянутый и неловкий. О чем бы мы ни говорили, что бы мы ни делали, мы неотступно отдалялись друг от друга. Я злилась на себя за глупость, которую совершила, и злилась на него за неуступчивость и злопамятность. Я безвольно наблюдала за тем, как тает и уходит в прошлое мое счастье. Даже не старалась удержать его. Просто сдалась и приняла наше расставание как неизбежность. Ни тогда, ни годы спустя, я так и не смогла понять, почему я не боролось за то, что было для меня так важно.
    Однажды мама сообщила мне, что мы уезжаем в Израиль. Мне больше не надо было посещать уроки. Внезапно я оказалась вырванной из упорядоченной распланированной по часам жизни и была предоставлена самой себе. Я томилась от безделья и фантазировала о далеком жарком Израиле и о встрече с Элей, считая оставшиеся до переезда дни.